Жила-была старуха; у нее был кривой сын Фома Беренников. Вот поехал Фома пахать. Лошаденка худенькая; взяло его горе, сел на завалинку... Мухи около навоза так и жужжат. Схватил он хворостинку да как хлыснет по куче! Стал считать, сколько побил, Насчитал пятьсот, да еще много без счету осталось. Решил Фома, что им и сметы нет! Приходит к своему коню, на нем сидит двенадцать оводов; он всех и побил. Воротился Фома Беренников к матери и просит у ней благословенья великого: «Побил, дескать, мелкой силы — счету нет, да двенадцать могучих богатырей; пусти меня, матушка, на подвиги великие, а землю пахать — не мое дело богатырское, то дело мужиц-кое!»
Благословила его матушка на подвиги великие, на поприща богатырские. Берет он за плечи тупой серп, за пояс лычной кошель, а в тот кошель кладет тупой косарь. Вот едет Фома путем-дорогою, стороною незнакомою и наехал на столб ; пишет он на том столбе — не было у него в кармане ни злата, ни сёребра, а случился в кармане мел — вот и пишет он мелом: «Проехал здесь богатырь Фома Беренников, который сразу побивает двенадцать могучих богатырей, да опричь того силу несметную». Написал и поехал дальше.
Едет той же дорогою Илья-Муромец; подъезжает к столбу, видит надпись и говорит: «Видна попрыска богатырская: не тратит ни злата ни сёребра, один мел!» Написал он сёребром: «Вслед за Фомою Беренниковым проехал богатырь Илья-Муромец». Наезжает он Фому Беренникова и говорит (устрашился, знать, тоё надписи меляныя): «Могучий богатырь Фома Беренников! Где ехать: спереди или сзади?» — «Ступай сзади!» отвечает Фома.
Вот едет той же дорогою Алёша Попович-млад: наезжает он на тот столб, издалече видит на том столбе надпись — как жар горит! Прочитал надписи Фомы Беренникова и Ильи-Муромца, вынимает из кармана чисто золото и пишет: «За Ильею-Муромцем проехал Алёша Попович-млад». Наезжает он Илью-Муромца: «Ты скажи, скажи, Илья-Муромец! Впереди ехать или сзади мне?»
— «Не меня вспроси, а мово брата старшего Фому Берен-никова». Подъехал Алёша Попович-млад к Фомке Беренникову : «Удалой боец Фома Беренников! Где укажешь ехать Алеше Поповичу?» — «Ступай сзади!»
Вот едут они путем-дорогою, стороною незнакомою; приезжают они в зелены сады. Илья-Муромец и Алеша Попович раскидывают белы шатры, а Фома Беренников — свои портки. А те сады были самого царя, царя прусского, и воевал того царя король китайской с шестью могучими богатырями. Посылает царь прусской грамотку к Фоме Беренникову, а в той грамотке значится: «Воюет меня, царя прусского, король китайской; не будет ли ваша помощь?» Фомка грамоте небольно разумел, посмотрел на грамотку, покачал головою и говорит: «Хорошо !»Вот подступает король китайской близко к городу; приходят Илья-Муромец и Алеша Попович к Фомке Беренникову и говорят таково слово: «Подъезжают под царя, к самому городу; надо его защитить. Сам пойдешь, или нас пошлешь?» — «Ступай ты, Ильюшка-Муромец!» Побил Илья-Муромец всех. А после того приводит король китайской еще шесть богатырей и рать-силу несметную. Илья-Муромец с Алешей Поповичем приходят к Фомке Беренникову: «Ты скажи, скажи, Фома Беренников! сам пойдешь али нас пошлешь?»—«Ступай ты, брат, Алешка Попович-млад!»
Поехал Алеша Попович-млад и побил всю рать силу несметную и тех шесть могучих богатырей. Говорит китайской король: «Есть у меня еще один богатырь, берег его на племя; пущу и его теперь». Вот приводит он рать-силу несметную и с нею богатыря могучего, заветного, и говорит король своему богатырю: «Не силой бьет нас русской богатырь, а хитростью; что станет делать русской богатырь, той ты делай!» Приезжают Илья-Муромец да Алеша Попович-млад к Фомке Беренникову: «Сам пойдешь али нас пошлешь?» — «Сам пойду; приведи моего коня!» Кони богатырские по чисту полю ходят, травку щиплют, а Фомкин стоит да овес уплетает. Подошел Илья-Муромец к Фомкину коню, а тот разъелся, брыкается и кусается! Взяла досада Илыо-Муромца, схватил он коня Фомкина за хвост да и кинул его через плетень. Молвил ему Алеша Попович-млад: «Не увидел бы нас Фома Беренников? Задаст он нам жару!» — «Знать, вся сила не в коне, а в самом молодцу!» говорит Илья-Муромец и подводит тоё клячу к Фомке Беренникову.
Фомка садится на лошадь, а сам думает: «Пусть убьют! Сраму не будет». Едет он, пригнулся к коню на гриву и зажмурился. Богатырь китайской помня королевской наказ; и сам к коню пригнулся и зажмурился. Фомка слез с коня, сел на камень и давай точить серп; китайской богатырь и себе тож: слезает с могуча коня и точит свой меч. Видит он, что Фомка Беренников на один глаз крив, думает про себя: «Он прищурил; дай-ка я ухитрюсь да оба зажмурю!» Не успел он зажмурить, как Фомка Беренников отсек ему голову. Берет он его коня богатырского, хочет на него сесть, да не влезет. Привязал Фомка сильномогучего коня к столетнему дубу, взобрался на дерево да и вспрыгнул на коня верхом. Почуял конь седока да как рванется - и вырвал дуб с корнем вон; летит во всю мочь богатырскую и волочит за собою громадной дуб. Фома Беренников кричит: «Помогите, помогите!» А китайцы-дураки русского языка не знают, побежали с испугу врозь; богатырской конь их ногами топчет да столетним дубом бьет; всех перебил до единого. Вот и пишет китайской король к Фомке Беренникову грамоту: "Никогда не буду с тобой воевать". А Фомке то и надобно ! И дивуются Илья-Муромец и Алеша Попович-млад тому Фомке Беренникову.
Вот едет Фома к царю прусскому. "Чем тебя жаловать? - спрашивает царь. - Бери казны золотой сколько надобно, или полцарства моего белого, или царевну прекрасную". - "Давай царевну прекрасную да позови на свадьбу меньших моих братьев Илью Муромца да Алешу Поповича-млада". И женился Фома Беренников на прекрасно царевне. Видно, не одним богатырям бывает удача! Кто накричит о себе больше, тому и лучше.
